What do i miss

«А ты не скучаешь?» - вот какой вопрос я слышу чаще всего.

Я не люблю Петербург, но я не знаю, как можно не скучать, надолго оказавшись вне системы родных координат.  Была ли это твоя мечта, и ты радостно паковался, с улыбкой глядя в будущее, или проклинал обстоятельства, вынуждающие уехать, – по сути, процесс значения не имеет.  Проживая в новых широтах и долготе, я ношу в себе эту промозглую северную точку, и уже никуда от нее не денусь, как и от своего роста или, например, длины пальцев.

Я не скучаю по городу, нет. 

Я легко представляю себе, как выглядит Невский в ту минуту, когда я пишу этот пост, но меня совершенно не тянет увидеть его в реальном времени. Я знаю, что меня бесили бы апрельский снег, грязные мокрые парки и плотная пыль на улицах и фасадах. Единственное, зачем мне нужен Литейный – это пройтись за ягодными макарунс до «Азбуки вкуса», а больше мне ничего там не нужно.

Но я определенно скучаю по контекстам себя в Петербурге, которые, как кусочки мозаики, будучи сложены в известном мне порядке, становятся жизнью.

Я остро понимаю, что счастье не в обладании, а в перспективе овладеть – в самом факте того, что Москва и Рига в дерзкой близости. Да, я не могу каждый день ездить в Таллинн (да и зачем?), но я могу в любой момент купить билет и уехать – вот по этому я скучаю, да. Как и по возможности встречать рассвет в гавани Хельсинки и завтракать большим бутербродом с лососем и чашкой крупной сладкой голубики – и я не то, чтобы часто проделывала этот фокус, но теперь эта опция перешла в разряд труднодостижимых, с чем сложно смириться.

Странно, что когда жизнерадостное Средиземное море под окнами,  иногда хочется унылого Балтийского, пахнущего тухлой водой,  в пределах пары часов езды. 

*Надо всё уравновешивать – вот в чем весь секрет жизни.

Когда новое еще не стало важным и дорогим, а от старого в памяти сохранилось только хорошее, есть риск залипнуть где-то в желании нагнать, вернуть, выстроить на новом месте, и приходится напоминать себе неприглядные детали изнанки, чтобы внутренняя грусть не поднимала головы.

Если же хорошенько подумать, то я скучаю по серой двери в сталинке на Варшавской, по внезапному утреннему «поехали позавтракаем в N» в вотсапе и по теплым вечерам в Карелии (да, тем самым, которых случается по три за год). Конечно, по тому еще, как пахнут мои любимые, и как они обнимают меня при встрече.  И по импрессионистам на третьем этаже Эрмитажа.

Все города, что раньше были на дистанции ночи езды, вспыхивают во мне, немножко обжигая, покалывают острыми шпилями ратуш,  но я счастлива, что не перестаю их любить, и мысленно достаю милые улицы из копилки памяти и перебираю их, как сокровища.  

И еще есть один весенний маршрут, о котором знают только двое, и когда они выходят на эту тропу – знайте, в город пришла весна. И невозможность пройтись по весенней дороге сидит грустной тенью где-то в голове.

Смена координат учит сортировать мусор, оставлять для себя только лучшее, важное и дорогое, и ценить все происходящее. И то, что раньше воспринималось утомляющим обыденным, через пелену километров кажется чем-то почти даже удивительным.

Думается, что скоро будут новые значимые дороги, запахи и звуки, новые памятные кафешки, закаты и глупости (вроде украденных с рандомного подоконника цветов прямо в горшке). В конце концов, только мы сами придаем значение окружающему миру, наделяя смыслами артефакты, до того пустые и полые.

Думается, что скоро много совсем другого, но безумно важного, пополнит копилку того, по чему я всегда буду скучать, и что стану любить  и беречь.